Talk:St Volodymyr's Cathedral/quotes

refs about the events in question

В.И. Петрушко: Автокефалисткие расколы на Украине в постсоветский период 1989-1997

Source: http://orthodox-lviv.narod.ru/books/raskol/raskol_7.htm

Лишившись поддержки епископата, а теперь и священного сана, Филарет сделал ставку на националистические силы: прежде всего, на боевиков из молодежной неофашистской организации УНА-УНСО (Украинская Национальная Ассамблея Украинская Национальная Самооборона). Именно они вместе с милицией преградили делегации УПЦ доступ в митрополичью резиденцию на Пушкинской, когда представители канонической Украинской Церкви пришли принять дела у низложенного Филарета [5]. То же самое повторилось у входа в кафедральный Владимирский собор, когда туда прибыл новоизбранный Предстоятель УПЦ митрополит Киевский и всея Украины Владимир, восторженно встреченный десятками тысяч православных киевлян на вокзале и триумфально провожаемый ими до кафедрального храма Киевских митрополитов. Молодчики из УНА-УНСО перекрыли подступы к Владимирскому собору и забаррикадировались изнутри. Чтобы избежать кровопролития, митрополит Владимир призвал православных не сталкиваться с враждебной толпой и отправился в Киево-Печерскую Лавру [5], которая отныне стала кафедрой канонических митрополитов Киевских, издавна бывших ее священноархимандритами и в дореволюционные годы имевших свою резиденцию в ее стенах. Православные лишились своей святыни Владимирского собора. Расписанный Виктором Васнецовым и Михаилом Нестеровым собор хранит величайшие реликвии православного мира святые мощи великомученицы Варвары и священномученика Макария, митрополита Киевского. К скорби православных теперь рядом с киевскими святынями стали совершаться кощунственные "богослужения" расстриженного митрополита Филарета.

А накануне приезда нового Первоиерарха УПЦ этими же боевиками из ультра-националистической УНА-УНСО было совершено разбойничье нападение на Лавру. 200 молодчиков под руководством одного из своих галицийских "фюреров" Дмитра Корчинского попытались совместно с подразделениями милиции штурмом овладеть монастырем. Безоружные монахи и православный народ, собравшийся в обители по зову лаврского колокола, отбили натиск. Было множество раненых. Важно отметить, что вопреки негласному приказу властей о поддержке филаретовцев не все структуры МВД были на стороне беззаконника Денисенко: оборонять Лавру от националистов и милиции помогали бойцы ОМОНовского подразделения "Беркут" [5].

Филарет при поддержке президента Кравчука сохранил за собой Владимирский собор в Киеве, митрополичью резиденцию на Пушкинской и полный контроль за денежными средствами УПЦ [5]. Называлась сумма в 4 миллиарда карбованцев по курсу 1992 года [7; 177, c.28], а по другим данным даже до 11 миллиардов, причем есть предположения о том, что Кравчуком на счета УПЦ благодаря Филарету были тайно перечислены и деньги компартии Украины [3]. Однако, при полной изоляции, в которой оказался бывший Первоиерарх УПЦ, единственным путем для него стало объединение с УАПЦ, осуществленное им, следует отметить, с великим искусством. Поиск выхода из тупиковой политической ситуации, в которой оказался бывший митрополит Киевский, был представлен Денисенко как вожделенное, исторически необходимое "объединение двух церквей". Президент и часть национал-демократов не только поддержали это его предприятие, но и способствовали его успешному осуществлению. Так, первоначально Л.М.Кравчук и председатель Совета по делам религий А.Зинченко объявили незаконным Харьковский Архиерейский Собор УПЦ и все его определения [177, c.28]. Это было уже откровенным и неприкрытом вмешательством властей в дела Украинской Церкви на стороне расстриженного Филарета. Более того, Президиум Украинского парламента принял беспрецедентное заявление, в котором Харьковский Собор светские власти объявляли неканоническим и незаконным [5]. Заявление это принималось по инициативе народного депутата Д.Павлычко, поэта, некогда воспевавшего КПСС, а теперь вдруг ставшего ревнителем национальной идеи. Интересно, что сам Павлычко, как и многие другие депутаты, ставшие на защиту расстриги Филарета, являлся галицким униатом. Причем, именно эти люди не так давно стояли во главе шумной кампании по обличению Филарета. Тогда он для них олицетворял Московский Патриархат, а потому не скупились народные избранники на эпитеты, обличая Киевского митрополита. Все в одночасье изменилось после его ухода в раскол. Полностью исчез недавний обличительный пафос, на смену которому пришли панегирики Филарету как патриоту Украины. Более верных адептов, чем его вчерашние очернители, Денисенко отныне трудно было найти. Сам же президент Кравчук так высказывал в прессе свое суждение о причинах "незаконности" соборных определений: Собор собрался без ведома президента и к тому же не в Киеве [5].

Дмитрий Корчинский. Война в толпе

Source: http://www.lib.ru/POLITOLOG/korchinskij.txt D. Korchinsky was a leader of paramilitary nationalist UNA-UNSO

В конце восьмидесятых была восстановлена Украинская Автокефальная Православная церковь. Она была не совсем канонической, но тамошняя публика мне наиболее нравилась. Патриархом был Мирослав Скрыпник. Один из интереснейших украинских авантюристов ХХ ст. Он начал свой творческий путь в качестве адъютанта Петлюры, потом он принимал участие в украинском легальном политическом движении на Западной Украине. Был послом (депутатом) польского сейма от Волыни в тридцатых годах. В сороковых сотрудничал с немцами, после войны - с Богом, в качестве предстоятеля УАПЦ. Резиденцию он имел в Бамбруке (США), был чрезвычайно властолюбивой, сварливой и колоритной личностью. В 1992-93 гг. он побывал на Украине.

Я навещал его в первоклассном номере гостиницы "Киев". Это был старик с внешностью Мефистофеля, большими, как-то удивительно заостренными сверху ушами. Он расслаблено сидел в глубоком кресле. Я поздоровался. Слабым капризным голосом он сообщил мне, что он присмерти, что он обессилен, что такие-то и такие-то не высказывают к нему подобающего уважения, а такой-то, наверно, является врагом Украины. Затем я выслушал двухчасовой монолог - он говорил быстро, не прерываясь, то возбуждался и кричал, изобличал и опровергал, то шептал и жаловался, то говорил, что ничего уже не хочет, то угрожал местью. В этом высохшем теле бурлил вулкан. Он перессорил между собою всю православную эмиграцию и ощущал силы взяться за Украину.

Но наибольшее количество парафий в Украине имела Российская Православная Церковь. Собственно украинские парафии были ее наибольшей частью. Долгие годы здесь хозяйничал Митрополит Киевский и Галицкий Филарет. Он построил роскошную резиденцию на Пушкинской улице в Киеве и правил железной рукой, чем, безусловно, вызвал искреннюю детскую ненависть всего клира. В конце восьмидесятых он едва не стал Московским патриархом, но вместо него выбрали Алексия, который был его открытым врагом. Тогда Филарет понял, что спасение в сепаратизме. Его враги, а ими были все епископы, собрали Харьковский собор украинских парафий. Филарета лишили сана, а позже расстригли. Но он решил побороться. Он все еще удерживал за собою резиденцию и кафедральный Владимирский собор, когда решился обратиться ко мне.

Я выставил охрану возле Собора, чтобы избежать его внезапного захвата врагами. Власть боялась какой-либо определенности. Милиция то наезжала на нашу охрану, то помогала ей. Я убедил автокефалистов начать переговоры с Филаретом на предмет объединения. Им было тяжело, поскольку Филарет (подобно Св. Павлу в молодости) в свое время активно нападал на автокефалию и науськивал на нее власти. Однако интрига закрутилась. Дело понемногу шло к объединительному собору. Тем временем в Киев намеревался прибыть из Москвы новый руководитель украинских парафий Митрополит Владимир Сободан. Предусматривалось, что он поселится в Киево-Печерской Лавре. Она, как и все другие монастыри, выступила против Филарета. Мы решили захватить ее накануне приезда Сободана. Необходимо было добиться нейтралитета со стороны милиции. Филарету симпатизировал один из заместителей Министра внутренних дел, на которого была возложена ответственность за то, чтобы конфликт не перерос в серьезные стычки.

Как-то я сел с ним в его "Волгу" и мы поехали осмотреть Лавру. Он повернулся ко мне и заговорил про Филарета. "Вот я смотрю в эти чистые, синие глаза, - сказал он, - и думаю: ну как можно что-то замышлять против этого человека. Он же святой! "

Филарет был "матерым человечищем". Однако это был единственный из высших служителей церкви, кого я знал (а знал я их много), кто всерьез относился к церковной службе. Он мог часами ходить по своему кабинету и напевать псалмы. Моменты службы были светлейшими моментами его жизни. Кроме моментов, когда он считал деньги.

Дальняя часть Лавры, которая нас интересовала, окружена кирпичной стеной восемнадцатого столетия с узкими ружейными бойницами. Операцию я наметил на вечер. Основной нашей целью было захватить главный административный корпус, после чего ввести туда Филарета. Я даже мечтать никогда не мог, что придется воевать в таких романтических обстоятельствах, разыгрывать трагедию в исторических декорациях. Дело осложнялось тем, что противоположная сторона была на стреме. О возможности штурма догадывались. Я проинформировал о дате и времени акции и посвятил в детали плана только трех человек. Они изготовили штурмовую лестницу и спрятали ее возле намеченного места под стеной. За час до начала акции я собрал около сотни своих во Владимирском соборе. Я разбил их на группы и приказал каждой отдельно доехать к месту сбора на склонах берегов Днепра под Лаврою. Только там я объяснил им причину сбора и поставил задачи. Через десять минут двое скромных молодых людей постучали в дверь административного корпуса. Когда им открыли, они завязали разговор с келейником. Разговор перетек в драку. Один из молодых людей выстрелил из газового пистолета. Это был сигнал к общему нападению. Со стены во двор посыпались наши бойцы. На колокольне тревожно забили колокола, начали выбегать монахи. Задачей двух наших первых, было в течение минуты удержать вход, но на случай неудачи, была заготовлена небольшая самодельная тротиловая шашка, чтобы высадить дверь. Этого не понадобилось. Административный корпус был захвачен сразу.

Далее, при помощи палок, цепей и кусков гидравлических шлангов, начали разгонять монастырскую публику. Она сопротивлялась. Я послал людей стянуть звонарей с колокольни.

В целом я не заметил аскетизма в быту монастырского начальства. Кухня была переполнена деликатесами, которые наши сразу же съели, чтобы в случае чего не оставлять врагу. Я ожидал Филарета, чтобы ввести его во владение. После его появления мы были хотя бы немного прикрыты со стороны уголовного кодекса. В какой-то степени, это бы выглядело не как разбойное нападение, а как взятие под охрану собственности под руководством законного владельца. "Когда он придет, - думал я, - он уже не отвертится". Однако его все не было, вместо него подъехало несколько машин ОМОНа. Я сгруппировал всех наших возле административного корпуса на небольшом возвышении, чтобы легче было защищаться. Убежать не было возможности - мы были в замкнутом подворье. Кроме того, ситуация на этот раз не была такой, чтобы ложиться костьми. Милиции все прибывало. Я вступил в переговоры с их начальством. Руководил начальник Печерского райотдела. Он явно не симпатизировал Филарету, вероятно, райотдел немного прикармливался с Лавры. После длительных споров и многих, сделанных по громкоговорителю предупреждений, я решил сдаться. Я проинструктировал всех своих, чтобы сбросили все уголовное и еще раз напомнил, чтобы никто не давал ни каких показаний.

Всех закрыли в клетках райотдела. Меня потянули на допрос. Милиционеры не скрывали злорадства. Наконец, они могли расквитаться за все предыдущее.

"Не понимаю, почему вы радуетесь, -- сказал я. -- Вы только что сорвали государственной важности дело, которое я проводил совместно с Министерством Внутренних Дел".

В протокол допроса был занесен эпизод моей поездки на рекогносцировку в машине заместителя министра.

Меня несколько раз возвращали в камеру и снова тянули на допрос. Под утро, я, наконец, уснул, возложив голову на колени одного из своих товарищей. Вместе c нами, в камере оказался директор стадиона "Динамо" Анатолий Калоша. Он принимал активное участие в церковных делах и тем вечером был вместе с нами.

Рано утром в райотдел примчался мой заместитель министра. Ситуация действительно была скандальной и он немного испугался. Он забрал себе в портфель все протоколы и сам вывел всех нас из райотдела. Оказавшись на воле, я посмотрел на утреннее небо и вздохнул с облегчением. Я думал, что на этот раз таки закроют.

Как выяснилось, во время штурма Филарет все-таки подъезжал к Лавре, но не решился въехать. Лавра осталась за Московским патриархатом. Из тех и более поздних событий я вынес стойкое убеждение в том, что духовным лицам нельзя вмешиваться в дела церкви.

Это отвечает и сути украинского православия, где дела, обычно, решали братства, состоящие из мирян, а не духовные. Наиболее известным украинским православным деятелем был Петро Могила. Митрополитом его провозгласили несколько человек, среди которых не было ни одного духовного, но у всех были сабли. И неплохой вышел Митрополит.

Немного позже наши винницкие хлопцы решили захватить помещение местного епархиального управления. Там сидел епископ Агафангел. За его кабинетом хлопцы нашли интересную комнатку с двумя кроватями, переполненную спиртным, порнографическими журналами и видеокассетами. Впоследствии Агафангела перевели на Одесскую Епархию, где он приобрел популярность как активный гомосексуалист. С тех пор, как мы вплотную занялись делами церкви, количество атеистов в организации существенно возросло.

Позже произошел объединительный собор, на котором филаретовская часть церкви объединилась с автокефальной. Все это стало называться Украинская Православная Церковь Киевского Патриархата. Часть автокефалистов с объединением не согласилась и выделилась в отдельный патриархат. Я писал в те дни: в последнее время мне приходилось интенсивно общаться с иерархами трех христианских конфессий. Все время я ловил себя на том, что в голове моей звучит фраза: "Ла Иллаху ил лалаху ва Мухаммаддун расул лахи". А может и действительно - Расул Лахи?

Talk

Не знаю уместно ли комментировать по-русски на английской вики, но не удержался, чтобы не сказать пару слов, смысл которых не смогу точно передать по-английски. Глядя на эти два текста затрудняюсь сказать кто здесь больший экстремист - циник, хвастун и в общем то негодяй Корчинский или второй автор - "смиренный христианин". Во всяком случае попытка захвата Печерской лавры "братчиками" Корчинского не имеет к теме "Владимирский собор" никакого отношения. Личность Патриарха Филарета довольно неоднозначная, и в данном случае не имеет значения причина по которой он пошел на разрыв отношений с Московским патриархатом. Важно то, что это была воля верующих. И мнение Московской Патриархии о неканоничности УПЦ-КП, это только ее мнение и оно никак не может быть политикой википедии. to Kuban kazak: Кстати, откуда вы взяли, что в Киеве никто кроме УНСО не поддерживает автокефалию, с тех же агиток клириков-радикалов. Вот довольно яркий пример. На последних президентских выборах церковь УПЦ-МП (Моск.патр.) активно поддерживала Януковича, было прямое указание священникам агитировать в церквях за него. И какой результат. В Киеве проголосовало за Януковича что-то около 10%, и это скорее всего большей частью электорат Витренко и Симоненко (крайне левых). --Yakudza 07:28, 27 October 2005 (UTC)

Yakudza, thanks for comment. I will reply later, have to go now. --Irpen 07:40, 27 October 2005 (UTC)

Hi Irpen, I see you consider the site "narod.ru" as a creadible source for Encyclopedia articles. Whould you mind if I use this one in my next article? ;) --AndriyK 09:44, 27 October 2005 (UTC)